1. Имя, прозвище, род занятий.
Хьюлли Махал сын Сналлина. Он же Баразтург - Краснобородый. Исследователь, изобретатель, экспериментатор и авантюрист.

2. Раса, возраст.
Гном, 107 лет.

3. Внешность.
Хьюлли 107 лет, он молодой, полный сил гном, который может произвести впечатление и на юную девушку, и на степенную пожилую женщину. Что та, что другая, могут дать гному и 99 и 120 лет, коли тот будет себя соответственно вести.
То ли благодаря родителям, то ли из-за своих опытов, гном является крайне яркой личностью, в прямом смысле этого слова. Его глаза горят ярче сапфиров, что добывает у самых корней гор клан Баус, а жесткие волосы, часто прикрытые кузнечной шапкой, да достойная любого уважающего себя гнома борода, пылают пламенем предначального горна. Едва взглянув на его гордость - его бороду - несложно догадаться, откуда появилось его прозвище.
Несмотря на то, что Хьюлли зачастую орудует молотом у горна, его волосы длинны, редко убраны в излюбленные гномами косы, а борода, гордо лежащая поверх могучей груди, лишь схвачена несколькими серебряными кольцами.
Лицо его мало отличимо людьми от лиц его собратьев. Грубые черты, глубоко посаженные глаза, кустистые брови, далеко выдающийся массивный нос, крепкие крупные зубы, нередко сверкающие среди рыжины бороды. Само лицо загорело, а брови едва заметно выгорели на солнце, из-за чего кажутся светлее остальной шевелюры.
Хьюлли так же стереотипно плотен, как и друге гномы. Ширина его плеч едва ли не превышает рост, одной ладонью он запросто может обхватить двухпинтовую кружку пива, а в один его сапог уместятся две, а то и три человеческих стопы.
Гном сдержан в одежде, не носил и не собирается натягивать на себя броню, презирая даже кольчуги, хотя зачастую участвует в драках. Вареная кожа, да шерстяной плащ - его стандартное одеяние. Но коли вы увидите гнома за работой, ну, или после нее, то не сможете не заметить плотный фартук, какими пользуются кузнецы клана Кор. Пожалуй, материал, из которого сотворен кузнечный фартук Хьюлли, мог бы отразить и вражескую стрелу, а не только искру жаркого горна.
У какого гнома вы не найдете шрамов? Тут и ожоги, и тонкие полоски бывших резаных ран, и смещенные, неправильно сросшиеся кости. Хьюлли обладает полным набором подобных отличий, что делает его неотличимым от других гномов. Даже топорно набитая татуировка на запястье, содержащая чьи-то инициалы, гномскими рунами, естественно, мало что расскажет об этом гноме.
Несмотря на все стереотипы, которые подтверждает Хьюлли, он отличается от сородичей крайней осторожностью. Гном передвигается аккуратно, старается не размахивать руками, не топать всей ступней по земле, не идти напролом. Причина этого, конечно, не какой-то странный умысел гнома, пытающегося не ходить, как гномы, а то, что Хьюлли имеет привычку носить с собой результаты своих экспериментов, но зачастую сам не знает, что произойдет, лопни та или иная колба, покоящаяся в патронташе кожаной куртки.

4. Биография.
История Хьюлли может показаться достаточно скучной. На самом деле, никаких душещипательных подробностей гном бы не смог добавить в рассказ о своей жизни, не соврав. Хьюлли родился вторым ребенком в семье, но, как ни странно, не последним.  Несмотря на низкую рождаемость среди гномов, Сналлин Махал был гордым отцом аж трех детей, каждый из которых не был обделен талантами.
Как и положено, с детства Баразтург не был лишен родительского внимания и заботы. Старший брат, наследник отца, был примером для маленького Хьюлли, а родившаяся позже сестра стала объектом непомерной заботы и оттачивания воспитательских навыков. Как и любой другой Махал, Хьюлли с детства был окружен десятками учителей и наставников, главными из которых были родители. Единственным, наверное, горьким воспоминанием детства было то, когда старый дед, столь редко выбирающийся из своей лаборатории, с сожалением отметил, что в магическом плане Хьюлли являл собой полную посредственность. Как бы ни старался маленький, почти безбородый еще, гном постичь тайны стихийной магии, к которой имела предрасположенность даже сестра, едва научившаяся ходить, результат был один и тот же. Впрочем, долго расстраиваться Хьюлли просто не умел. Шутливо именуя себя антимагичным дварфом, Баразтург с удвоенным рвением взялся за изучение рун, и буквально за несколько лет достиг в этой области значительного прогресса, немало удивив отца, который в свое время потратил на подобное обучение едва ли не два десятка лет. Наверное, среди родни не удивлен оказался только старый дед. Щуря выцветшие синие глаза, старик Берий ворчливо оповестил семью, что хитрец Хьюлли, похоже, единственный наследник дара, что частенько проявляется в потомках первого Махала. Баразтург же скромно тупил свой взор, что кроме глубины цвета ярких глаз имел несомненное достоинство в виде Истинного зрения.
Шли годы. Как могут проходить эти самые годы в клане изобретателей и ученых? Хьюлли совершенствовал свое знание Рунной магии, со временем надеясь стать искуснее отца, изучал трактаты подгорного народа и редких умельцев-наземников, ставил смелые опыты и дважды едва не разрушил северное крыло Махал-Дума. Еще не отросла у Хьюлли первая борода, достойная мужчины, а он уже увлекся алхимией, заняв лабораторию ушедшего в чертоги Кахадра деда.
Естественно, кроме разнообразных прикладных наук, Хьюлли, как сыну главы клана, приходилось частенько скучать за пыльными фолиантами, рассказывающими историю мира, содержащими древние законы гномьего племени, учащими странному, зачастую, этикету. Не отвертелся Краснобород и от воинской подготовки, впрочем, так и не научившись достойно орудовать секирой, но приноровившись метко стрелять из самодельного арбалета и знатно махать кулаками, зажав в ладонях свинчатку для веса. Перешагнув порог полувека, Баразтург освоил несколько языков, научился каллиграфично выводить эльфийские закорючки, считающиеся буквами, с особым задором вырисовывал варварские руны на страницах рабочего дневника. Настало время, когда клановая библиотека не могла уже утолить жажду знаний гнома, тогда он с благословения отца и матери покинул родной вегг, отправившись путем, которым некогда прошел его брат. Побывав гостем в дюжине гномьих кланов, Баразтург вышел на поверхность, не то чтобы впервые в жизни, но, все же, спустя неделю пути, гном впервые оказался так далеко от родных гор.
Не сказать, что Хьюлли было легко путешествовать по людским городам. Множество раз гном попадал не в самые приятные ситуации, бил обидчиков и был бит ими. В какой-то момент, лишившись средств к существованию, впервые в жизни устроился на работу, благо любая кузня любого города с распростертыми объятиями встречала подгорных мастеров. Не сказать, чтобы до того момента Хьюлли слыл прекрасным кузнецом в родном вегге, но, в принципе, знал, с какой стороны за молот браться. И уж тем более не подозревал тогда Баразтург, что кузнечное дело столь сильно увлечет его. Поглощенный новым делом, гном и не заметил, как почти поселился где-то на границе Ороса и Кармартена, готовился уже к тому, что выкупит в личное пользование кузню, в которой успел сотворить немало добротного оружия, доспехов да чудных украшений. От участи обычного, пусть и талантливого, кузнеца, спасло Хьюлли послание из родного вегга. Не то чтобы родители или брат с сестрой редко вспоминали о странствующем гноме, да только не всегда письмо от родных могло найти на дорогах наземного мира своего получателя. Весточка из дома напомнила Хьюлли о его же собственных планах, которые едва не забылись, отодвинутые на задний план увлечением кузнечным делом.
Хьюлли все же добрался до Академии магии, где и пропал для внешнего мира едва ли не на десяток лет. Кроме новых возможностей, дарованных исследовательскими лабораториями, интереснейших собеседников и невероятных знакомств, Академия покорила гнома своей библиотекой. Пожалуй, если бы Хьюлли не отличался от прочих гномов непомерным духом авантюризма, он бы мог просидеть в тишине залов мудрости до конца своей жизни. Но в жизни любого исследователя наступает тот момент, когда мало одних только книг для познания мира, и тогда он отправляется в путь, чтобы увидеть все своими глазами. Случилось так и с Баразтургом. Не без сожаления покинул гном Академию, впрочем, клятвенно пообещав обретенным там друзьям обязательно наведываться время от времени, и отправился в путь, не имея, в общем-то, определенной цели путешествия, кроме как желания собственными глазами увидеть мир, который до того он познавал лишь по книгам.
Спустя годы, когда Хьюлли уже успел обойти весь свет, побывать в родных горах, удостоверившись, что в родовом вегге мало чего изменилось, пожалуй, за исключением того, что он успел стать дядюшкой одному вихрастому дварфенку, дорога вновь позвала его, не оставляя возможности обосноваться в лаборатории Махал-Дума. И теперь на дорогах Эона, в душных кабаках и мрачных закоулках черных рынков, светлых залах школ и училищ, жарких кузнях и задымленных лабораториях можно повстречать краснобородого гнома, который никогда не откажется от возможности узнать что-то новенькое, побывать там, где не бывал до сих пор, а то и самолично поделиться с просящим своим опытом и знаниями.

5. Характер.
Хьюлли общительный и доброжелательный гном. Конечно, каждый, кто встретит любого гнома в таверне, может сказать о нем то же самое. Он не воинственный, не задиристый. Он спокойно относится ко всем и каждому. Он любопытен и любит получать новые знания. Для многих гном окажется лишь хорошим слушателем, которому равно интересно послушать и про новые достижения в магии, и про остроту клинков, привезенных с востока.
Тот же, кто будет общаться с ним дольше нескольких часов за кружкой плотного эля, Хьюлли может показаться дотошным и, да что уж там, гномом, как говорится, себе на уме. Нет для этого гнома ничего важнее новых возможностей изобретения, нет ничего интереснее рассказа о мифическом северном алхимике, который почти вывел новую формулу некого зелья. И, честно говоря, его больше тронет история о сорвавшемся магическом опыте, чем о трагедии брошенной в башню принцессы. Нет, ему, конечно, не наплевать на бедную девушку, просто ему кажется, что это не его ума дело. Так же нейтрально гном относится к религии. Не то, что он не верит в богов. Как и любой другой рунист и кузнец, гном почитает Кахадра, но его верование редко доходит до фанатизма.
Баразтург восхищается чужими достижениями, не брезгуя строить свои теории или механизмы на базе разработок других ученых. И пока он не воплотит очередной свой проект, для него он является смыслом жизни, за который стоит бороться всеми силами. Хьюлли часто мечтает о том, что когда-нибудь он станет известен во всем мире. Когда же он получит звание непревзойденного изобретателя, он вернется на родину, где отыщется та, что ждала его все эти годы, которая поддержит его, которая подарит ему наследника, что переймет у отца все те бесценные знания, что накопятся за сотни лет. И, пожалуй, больше всего он боится того, что этих знаний у него не будет. Что не будет в Академии Магии книги за его авторством, что не будет изобретен эликсир имени Хьюлли, что никто из степенных гномов во время ежегодного собрания ученых не вспомнит его имени.

6. Спутники, знакомые и друзья.
Семья:
Отец - Сналлин Синеус Махал – глава клана, лучший рунист подгорья на данный момент, знаток многих направлений магии и околомагических наук, изобретатель первого в мире телескопа.
Мать – Маллида Махал (урожденная Дунстан) – в народе носит прозвище «Стальная» из-за глубоких познаний в магии металла. К слову, именно Дунстанам приписывалось создание данной магии. Никто никогда не мог этого подтвердить или опровергнуть, но все же некоторые гномы этого клана знали о магической науке немного больше прочих.
Брат – Фанглуин Умелый Махал – знаменит в клане тем, что долгое время жил на поверхности, был вольным слушателем в Академии, где оставил несколько своих трудов, связанных с руникой, чем, несомненно, обогатил человеческую организацию. Непревзойденный мастер магии металла.
Сестра – Дим Среброголосая Морэд (урожденная Махал) – в отличие от братьев не переняла родовую любовь к науке и магии, но стала знаменита своим дивным голосом, совершенно не свойственным гномам. Ныне замужем за племянником Дункана Черноборода, живет в семейном особняке в вегге Морэд-холл.

За время своих странствий Хьюлли обрел немало друзей и знакомых среди магического сообщества. Так он может похвастаться тем, что является собутыльником и близким товарищем Ингольфа Молнии. Впрочем, таким же собутыльником и товарищем он приходился Янгу Форшеду, но никогда бы не стал хвастать тем, что побратался с одним из владетелей черных рынков Кармартена. Дошел Хьюлли и до края цивилизации, испив вина за столом с Яром Хорнским, бывал и в степях, и даже вернулся от туда живым, что, несомненно, обозначало то, что умудрился он наладить отношения и с дикарями. Гостил гном и в Даригаазе… долго можно перечислять, где и с кем общался Хьюлли. Легче сказать, что за свою жизнь он умудрился нажить себе больше друзей, чем врагов.

7. Способности и умения.
Хьюлли свободно говорит на самых распространенных языках мира - изъясняется на всех диалектах горного наречия, как родной знает кармартенский, оросский и элассийский, может понять джумарский и эльфийский, увлеченно ругается на степном наречии. Из-за спокойного нрава и необычайной для гнома терпимости, мог бы быть неплохим дипломатом. Впрочем, так же легко он мог бы стать популярнейшим гномом столичного борделя, благодаря своей любознательности и полной отдаче процессу эксперимента, с чем бы тот ни был связан.
Химик и алхимик, отдавший изучению этих наук большую часть жизни и ни разу не пожалевший об этом.
Готовка и самогоноварение - его маленькая слабость. Та же химия, только на кухне.
Кузнец и мастер оружия - из-под его молота выходят знатные доспехи и клинки.

В оружии отдает предпочтение дальнобойному, пользуется арбалетом, созданным собственноручно. В ближнем бою использует исключительно кулаки и кастеты.

Магия рун III
Истинное зрение

8. Имущество.
Одежда, оружие, заявленное выше, малое количество денег, ингредиенты для зелий.
Из приметного - кольцо-печатка с гербом клана.

9. Связь с игроком.
Зах.

10. Пробный пост.
Яркий осенний закат давно отгорел на небосводе, погрузив мир в уютный мягкий мрак, разбавляемый просыпающимися звездами. На земле младшим братом небесного пламени остался жить веселый костерок, заботливо сложенный опытной рукой. Живой огонь плясал на теплом еще ветру, красил опавшие листья в алый цвет и задорно лизал бок небольшого котелка с откипевшим уже варевом. У самого костра были небрежно брошены огромного размера сапоги, чей хозяин, по всей видимости, совершенно не опасался того, что давно высохшая обувь может стать пищей для жадного пламени.
Чуть поодаль на толстом шерстяном одеяле, подложив под голову заплечный мешок, лежал гном. Могло бы показаться, что он спит, но активно шевелящиеся волосатые пальцы босых ног, протянутых к костру, сообщали обратное. Впрочем, в скором времени можно было бы увидеть, как гном открыл глаза, лениво приподнялся, посмотрел, не стоит ли подкормить костер, а потом снова улегся, зачаровано глядя на далекие звезды.
Звезды. Первое время эти холодные огоньки пугали Хьюлли, впрочем, как и дневное светило, поначалу обжигающее глаза подгорного жителя. Непривычный к жизни на поверхности гном тяжело переживал первые недели путешествия, стараясь как можно быстрее оказаться в безопасности закрытого пространства очередного трактира, а в те ночи, когда постоялых дворов и прочих жилищ на его пути не встречалось, он не мог заснуть. Смешно вспоминать сейчас, да и просто непонятно, как бескрайние небеса могли пугать. Впрочем, если задуматься, лето вне гор принесло Хьюлли множество открытий, не всегда приятных.
Все началось поздней весной, когда пообвыкшийся уже в наземном мире Краснобород лишился практически всего своего имущества. В то время он как раз собирался перебираться из Ороса в Кармартен, но нужда заставила задержаться в небольшом селении, на окраине которого пустовала и зарастала пылью кузня. К слову, пока гном не упросил старосту позволить снова разжечь кузнечные печи, он искренне надеялся, что сможет прожить и так, без работы, охотясь и собирая в лесу всякие полезные и вкусные корешки. Конечно. Охотник из гнома получился такой же, как из олова клинок. То есть, на третий день шатания по лесу Хьюлли даже поймал что-то, но ни освежевать, ни даже удержать долгожданную добычу он не смог – ретивая ушастая тварь одарила гнома пинком и скрылась в кустах. Травы и коренья тоже оказались коварны, и тогда гном пожалел, что презрительно не брался за чтение тех немногих томов из родной библиотеки, что повествовали о флоре наземного мира. В тот вечер, когда Баразтург поужинал кореньями и грибами, он понял, что дерьма в среднестатистическом гноме может быть больше, чем его собственный вес. В общем, лес, а точнее, небольшой такой лесок, как понял позже Хьюлли, оказался совсем не таким гостеприимным, как описывалось в нянькиных сказках да прочих книгах, которые дварф удосужился прочитать перед выходом из-под гор.
Кузня стала спасением. За починенный плуг можно было получить домашних пирожков, за подкованную лошадь славно отужинать, а уж потом, когда к подгорному мастеру стали съезжаться воины из близлежащих городов, начать откладывать звонкие монеты. Но на лес гном затаил обиду. И каждый день выбирался из жаркой кузницы, дабы методом проб и ошибок исправить собственное незнание выживания в подобной местности. Так, к осени, Хьюлли научился определять съедобность того или иного растения, впрочем, не забыв провести несколько вечеров у местной травницы. Позже, когда пошли грибы, Баразтург еще пару раз попадал в неприятные ситуации, связанные с отравлением, но никому о них не рассказал, опасаясь опозориться больше, чем в приглянувшихся кустах. Был случай и со случайным сожжением неизвестного растения. Надышавшись дыма из костра, Хьюлли несколько часов бегал голым по лесу, ловил бабочек и, запихивая их оторванные крылышки в трубку, курил их. Нормально охотиться гном так и не научился, хотя и советовался с местными охотниками. Все же, насколько бы ни был аккуратен Хьюлли, не были созданы гномы для хождения по лесу. Своим топотом и хрустом веток под ногами дварф отпугивал почти все живое в радиусе ста шагов.
Сейчас, по прошествии пяти месяцев, Хьюлли привольно чувствовал себя на природе. Он отлично понимал, что высот лесного жителя ему не видать, да не нужно оно ему это было. Он мог разжечь костер, сварить в котелке наваристую грибную похлебку, не опасаясь провести остаток вечера в густых кустах, и лежать под ясным небом в окружении сбрасывающих листву вязов и гордо крепящихся лиственниц. Возможно, с год назад, гном посчитал бы это абсолютно глупым времяпрепровождением, но сейчас… сейчас ему было хорошо и спокойно. Его больше не пугал бескрайний небосвод, а лес вокруг казался новым другом, с которым еще суждено провести немало времени. Именно это, а не общение с людьми и прочими существами, было для Хьюлли показателем того, что он все же приживется тут, в наземном мире.
Гном снова пошевелил пальцами ног, стряхнув какую-то наглую букашку, поднялся с одеяла, чтобы подкинуть в костер пару веток, а возвращаясь обратно, прихватил горячий котелок с похлебкой. Все же, воспоминания и философские заключения своим чередом, а ужин своим.

11. Другие персонажи.
Зах.

Отредактировано Хьюлли (2016-03-07 22:05:07)