Война на этих землях закончилась больше пяти сотен лет назад. Теперь здесь нет жизни, и только холодные ветра обдувают эту мертвую пустыню. Сэнтанис стоит в центре этого кладбища, раскинувшегося на сотни миль. Его шпили, словно пики, устремлены вверх к пасмурному небу. Строение выглядело огромным и пугающим. Ощетинившийся острыми кольями частокол. Стены, покрытые высохшим ядовитым плющом.  Дверей видно не было, а редкие оконные щели были забиты досками или завалены камнями.
На правой стороне строения, под самой крышей раскинул крылья огромный каменный ворон. Словно вечный страж, он следил за каждым, кто смел приблизиться на достаточное расстояние. Врезанный в стену, ворон был единственным «живым» украшением. А в его груди по ночам можно было уловить легкое свечение. Будто под слоем камня билось пламенное сердце воина, которое не может погасить даже сама смерть.
На лапе птицы виднелись остатки скелета, отчаянно желавшего толи вырваться из её цепкий когтей, толи достать до сердца.
В шепоте ветра слышны голоса. Они плачут, зовут, но в тоже время гонят прочь каждого, кто их слышит.

Чем ближе подходил зверолюд к ворону, тем отчетливее слышал шепот, что звучал будто бы внутри него самого. Настойчивый женский голос шептал молитвы, прерываемые горькими рыданьями. На миг, наемнику даже показалось, что он смог уловить звук бьющегося сердца внутри камня.
Каменный страж был спокоен. Однако, было в нем нечто неправильное. Тут не чувствовался ветер, способный донести далекие людские голоса. Шероховатая поверхность статуи не вписывалась в картину общего запустения. Птица была на виду, но в то же время ускользала от глаз случайных прохожих путешественников. И этот голос…
Когда Хуг оказался лицом к лицу перед вороном, все стихло. А в следующий миг в голове тигра зазвучал громкий и отчетливый женский голос. Теперь в нем не чувствовались ни горечь, ни тоска. Он звучал четко и властно, с легкими нотками презрения.

«Закрой глаза, отдайся тьме и вспомни древние преданья:
О страшных казнях и суде, последней девы покаянье.
Сожми кулак, разбей гранит и вырви сердце птицы черной,
Что сквозь века покой хранит души нечистой, непокорной.
Вой волка пусть разрежет мрак, и бездна вновь откроет двери.
Войди в них. Холод, тлен и прах, тропу укажут к былой вере.
Иди туда, где блещет свет, где свой дозор несут бессрочный,
Те, кто дал рыцарства обет, в эпоху, ставшую порочной».

С последней строчкой наемнику почудилось, будто птица ожила и, взмахнув крыльями, пролетела сквозь него, унося с собой душу живого.

Девушка открыла глаза и приподнялась на локтях. Её кожа была сравнима с цветом книг и свитков, что обычно в изобилии хранятся в библиотеках. Будто сама незнакомка являлась лишь иллюстрацией к одной из множества повестей. Растрепанные волосы были нежно рыжего оттенка с черными прядями. Короткие, они, тем не менее, закрывали лицо, не позволяя собеседнику увидеть высокомерный взгляд хронической зануды. Сама же девушка была настолько хрупкой, что могло сложиться впечатление, будто она улетит от малейшего дуновения ветра. Или превратится в пыль.
Прошло не больше секунды после пробуждения, как незнакомка громко закричала и попыталась отползти прочь от зверолюда, видя в нем угрозу собственной жизни. Правда, попытки были весьма неэффективными. Ноги путались в лентах ткани, служивших девушке одеждой, а руки скользили по земле, оставляя ссадины и собирая пыль.
Губы же непрестанно шептали нечто неразборчивое, но отдаленно напоминающее молитвы. Будто в этом всеми забытом месте кто-то мог слышать столь отчаянный призыв о помощи.
Когда спина коснулась холодного камня стены с птицей, девушка замерла, все еще пытаясь вжаться в гранит. Выставив левую руку перед собой, а правой сжав амулет в виде птичьего черепа, подвязанного шнурком и висевшего на шее, несчастная стала ждать, что случиться дальше.
Холодный ветер обжигал кожу, донося до слуха живых тихий смех вперемешку с плачем.
Пронзенный мечом ворон же медленно рассыпался, обнажая поросший паутиной проход в Сэнтанис. В глубине проема царил мрак, а в ноздри бил едкий запах разложения, плесени и праха. Где-то в глубине блеснул белый, как снег, огонек и погас.

Всю дорогу о лагеря девушка тихо пищала и всхлипывала, будто её вот-вот пустят на ужин или кинут под какого-нибудь жирного старикашку. Конечно, можно было попробовать сопротивляться, но какой в этом толк? Хищник все равно был сильнее, а личной безопасностью, хоть и столь призрачной, пренебрегать не стоило.
При виде стоянки глаза девушки расширились от удивления. Столько людей и не только. И все были по разному одеты, с разными орудиями.  Все еще дрожа от страха, незнакомка озиралась по сторонам, желая дотянуться до всего, но в то же время, не решаясь сделать лишний шаг без разрешения.
Когда она оказалась в руках лекаря, ситуация кардинально поменялась. При попытке осмотреть тело девушки на предмет повреждений, мужчина получил довольно тяжелый удар в область паха, отчего с руганью присел на землю. Не обращая внимание на интерес и неодобрение окружающих, девушка, спотыкаясь и падая, бежала прочь от странного человека. Всех, кто пытался усмирить дикарку, она либо царапала, либо кусала, продолжая искать глазами нечто понятное только ей одной.
Наконец, её взгляд остановился на полосатой шкуре наемника, притащившего её сюда. Рванув изо всех сил, девушка подбежала к тигролюду и вцепилась тому в руку. Тонкие пальцы, словно иглы, впились в лапу мужчины. От подбежавших людей, незнакомка отбрыкивалась ногами, не желая отпускать наемника. Складывалось чувство, что оторвать её можно только вместе с конечностью зверолюда.

Когда наемник опустился к девушке, та вздрогнула, как от удара плетью. Её глаза слезились, и она больше напоминала маленького потерявшегося котенка, нежели взрослого человека, успевшего устроить переполох. В ответ на слова зверолюда, незнакомка только кивнула и нехотя отпустила его руку, все еще продолжая сидеть у лап тигра.
Было видно, что она понимает далеко не все из происходящего, но как минимум способна разобрать речь и не создавать лишних проблем. Если не пытаться оттащить её от наемника.
Следуя за своим защитником по пятам, девушка молчала и только изредка поднимала глаза, чтобы рассмотреть мохнатого. Зеленоватый камень привлек внимание, и тонкая ручка протянулась к тигриному уху. Мягкое и шелковистое. Быстро отдернув руку и прижав её к груди, незнакомка засмущалась.
Обратив на себя внимание и видя, как живые один за другим скрываются во мраке сердца ворона, девушка замялась, не решаясь заговорить.
- Л-литамия, господин. – дрожа, еле выдавила из себя незнакомка, - Вы т-тоже пойд-дете т-туда?
Её темные глаза пристально смотрели на наемника. Казалось, что она изучает его. Будто видит каждый уголок его души, переворачивает страницы памяти, изучает содержимое мыслей.

Девушка снова закивала, на этот раз более энергично. Реакция тигра восхищала. В отличие от остальных он казался таким заботливым. Кто-то вполне мог назвать это влюбленностью, а какой-нибудь матерый муж – женской изворотливостью. Кто был прав сможет показать только время.
Литамия промолчала в ответ на предположение тигра о своей связи с этим местом. Задай Хуг вопрос по-другому и результат мог существенно поменяться, но сейчас девушка молча брела за хвостатым. Чем ниже спускался отряд, тем холоднее становилось. Преодолев примерно две трети спуска, спутница наемника начала откровенно замерзать. То, что служило ей одеждой, едва прикрывало тело, а значит и защиты от холода никакой не предоставляло. Но и просить о чем-либо подобном Литамия считала неправильным.
Проникнув в зал, группе открылась интересная картина. Гранитные колонны уходили вверх подобно змеям. Их тела выходили из плит пола, будто выныривали из водной глади и, переплетаясь, растворялись в своде потолка. В некоторых из колонн помимо змей были высечены человеческие фигуры. Кричащие от ужаса и боли они были вмурованы в длинные тела своим мучителей. Стены же несли отражение давно минувших событий. Красочные сражения и образы героев. Лица со стен следили за каждым шагом искателей приключений. Безмолвно осуждая тех за нарушенный покой. В центре возвышался каменный круг, вокруг которого были выставлены лавки. Должно быть, люди собирались здесь вместе, чтобы погреться у костра и перекусить. В центре круга покоились скелеты двух детей возраста семи-девяти лет. Даже после смерти они продолжали обнимать друг друга.
Литамия с грустью смотрела на окружение и была готова заплакать. Зареветь, словно дитя, от боли и одиночества, пропитавших это место.
Слова наемника заставили девушку отвлечься. Она подошла ближе и, осторожно взяв тигра за руку, приложила её к своей груди.
- Нет, господин. – её мягкий голос был полон уверенности, - Пока вы со мной я ничего не боюсь.
Орк из отряда искателей приключений тем временем сумел найти еще один проход. Тот уходил чуть вверх и скрывал за собой зал меньших размеров, но с более сохранившимся интерьером. В комнате можно было найти столы и скамьи. Полуразвалившиеся книги и подсвечники. У дальней же стены по центру стояла кафедра, на которой золотом отливала фигура половинки солнца.
И пусть было принято решение сначала осмотреть первую залу, прежде чем переходить к находке орка, было видно, как Литамия сверлит удачливого наемника взглядом.
- Прошу вас… - заговорила девушка, обнимая тигра за талию и прижимаясь к нему всем своим хрупким телом, - Хозяин, не ходите туда. Умоляю вас. Там живет сама смерть. Молю, прислушайтесь, Господин… Если вам нужны сокровища, то я покажу где. Но только вам, Господин. Не ходите туда, не надо.
Голос звучал тихо и был наполнен неподдельным ужасом. Будто она знала это место лучше прочих. Словно жила здесь. Была важной частью всего.

С горящими от восторга глазами девушка следила за манипуляциями наемника. Все больше в сознании крепла мысль о том, что она не ошиблась, сделав выбор в пользу мохнатого участника группы. Правда, Литамия так и не поняла, что побудило мужчину к подобным действиям. Конечно, можно было предположить, что он из тех робких созданий, что давали обеты даже не смотреть в сторону особей женского пола, а с другой стороны поведение могло быть обусловлено обыкновенным благородством, что хоть и было редкостью среди наемников, но не исключало подобное полностью. Да и на слова тигр никак не отреагировал, что вызвало еще большую бурю вопросов.
Критично осмотрев свое новое одеяние, девушка подошла к Хугу, рассматривающему кострище в центре залы. Опустившись на одно колено подле тигра, дева взяла его руку и поцеловала в знак благодарности.
- Благодарю, господин, за вашу доброту. Но… - пара секунд нерешительности и Литамия все же решается на продолжение фразы, - Но зачем вы здесь? Не за тем ведь, чтобы смотреть на детей, пущенных на корм прочим людям, обитавшим здесь. Если я могу чем-то помочь вам… Только скажите, я все сделаю.

Литамия слушала тигра с удивительным смирением.
- Быть жертвой большая честь. – с нотками гордости ответила девушка, - Но, господин, вы не совсем верно все истолковали. Я не замок и не ключ. Для меня появление здесь столь же неожиданно, как и для вас, господин. Последнее, что я помню – это холодный пол храма, на котором я возносила прошение о… Господин, для женщины нет большего счастья, чем подарить своему супругу сына. Потому я должна была семь суток читать прошения в храме за одну знатную даму. Её положение не позволяло прийти в храм, а потому эта честь выпала мне.
Слова звучали искренне, но вся картина в целом отказывалась складываться в законченный рисунок и мелкие недочеты грубо нарушали нить повествования.
Возможно, девушка не могла сказать всей правды, повинуясь неведомой силе. А может все это просто паранойя и бурная фантазия. В любом случае грохот и переполох, начавшийся в руинах, не располагал к философии и рассуждениям такого рода. Вид обезглавленного орка напугал Литамию, и та зажала рот ладонями, чтоб не закричать от ужаса. В следующий же миг она уже оказалась на плече зверолюда, устремившегося к выходу вместе с магом и еще одним спасшимся.
Жестокая судьба не спешила выпускать компанию из своих цепких объятий, будто стремясь избавиться от каждого посягнувшего на это место. Вот и сейчас безжизненная сухая и холодная почва сменилась вонючей кашей из грязи и крови. Словно только что здесь было великое сражение, унесшее сотни тысяч жизней. Все, даже воздух, было пропитано кровью. Дойдя же до лагеря, Литамия не смогла сдержать крика. Палатки были изорваны, костры погасли. Вещи людей были разломаны и раскиданы по лагерю. Живых видно не было.
На крик девушки откуда-то справа метнулся один из оставшихся наверху выживших. Его руки и лицо было исцарапано. Ноги едва передвигали тело в пространстве, так и норовя отказать, погрузив несчастного лицом в алое месиво.
- Это все ты! – глаза мужчине застилала ненависть. Он подбежал к девушке и, схватив за плечи, с силой тряхнул, - Мразь, это ты натравила их на нас!
Литамия не могла ответить и только испуганно мотала головой в знак протеста.
- Это собаки! Волки! Их не может существовать! Они внутри! Внутри меня… И внутри вас тоже! Они сожрут нас и спляшут на наших костях, а эта шлюха отдастся каждой псине! Все беды от баб! Волки… собаки… голоса… стоны… О, моя прекрасная Лаура, твои волосы так приятно пахнут… Я так тебя люблю, Лаура…
Мужчина сжался в комок, окончательно потеряв рассудок. Он все продолжал шептать все тише и тише. Потом неожиданно вскрикивал и снова переходил на шепот.
Осмотрев лагерь, выжившие нашли тела всех остальных членов экспедиции. Разодранные и обглоданные, трупы являли собой отвратительное зрелище, а остекленевшие глаза придавали окружающей картине законченный вид.
Где-то вдали послышался волчий вой, но на много миль вокруг не было видно ни одного животного или живой души в принципе.

Заполучив в свои руки ремень с кинжалом, девушка просто сжала их в руках и даже не пыталась надеть. Будет ли толк от таких орудий для той, что и овцу-то на жертвеннике заколоть не в состоянии?
- С-спасибо, господин! Вы так добры.
Она следовала за наемником, стараясь не отставать ни на шаг. За широкой спиной зверолюда Литамия ощущала себя не просто в безопасности, но и самой счастливой девушкой во всем мире. Чтобы не уготовила судьба, она будет готова, если рядом будет мохнатый защитник.
Туман медленно накрывал город легким саваном, и волчий вой становился все ближе. По-прежнему не было видно присутствие хотя бы одного волка или собаки, но все больше в людях росла тревога. Они стали чаще оглядываться. В проулках все чаще стали мерещиться тени, а шепот смешков за спиной мог вывести из равновесия даже самого закаленного вояку.
«Если хочешь…» слова, дающие мнимый выбор, хотя произносивший их должен был осознавать всю нелепость ситуации. Дать выбор и в тоже время не оставить возможности отказаться. Девушка кивнула и двинулась по лестнице на верхушку башни. Ей было страшно и неловко, но в тоже время расставание с Хугом представлялось Литамии болезненней удара кинжала в сердце.
С башни открывался чудесный вид на город. Улочки были заполнены народом. Торговцы наперебой предлагали свои товары, расхваливая чудесные ткани и предлагая женщинам примерить пару бус или браслетов. Солнце ярко освещало каждый закуток, нежно лаская землю своими теплыми лучами. На одной из площадей заезжие актеры разыгрывали сценку. У фонтана с кристально чистой водой прохаживались парочки с букетами. Все были радостны и веселы. Ничто не омрачало город, благословленный солнцем.
Раскинувшийся внизу вид был настолько естественным, что обращать на него внимание было не разумно. Мысли о тумане и ужасах, произошедших не так давно, терялись в сознании, не напоминая о себе.
Вопрос мужчины выбивался из общей мирной картины и поначалу девушка даже удивилась, но перечить и указывать на неразумность вопроса не стала.
- Господин мой, я верна вам и душой и телом. Потому не могу даже помыслить о том, чтобы соврать вам или воспротивится вашей воле. Но я не знаю, как ответить на ваши вопросы. – Литамия грустно вздохнула, - Но я могу с уверенностью сказать, что никаких демонов нет и быть не может. Их истребили еще более пятисот лет назад. Великие герои прорвались в чужой мир и уничтожили всех до последнего, после чего над нашим миром вновь ярко засияло солнце. А в этот день мы чествуем тех отважных воинов. Вечером в главном здании города – прекрасном Сэнтанисе состоится пир, куда будут приглашены все и каждый. Мужчины будут пировать до глубокой ночи, а потом каждый по желанию сможет взять любую из горожанок. Разве вы не знали об этом? У вас ведь даже приглашение есть от самого градоправителя.
Девушка указала рукой на карман наемника, из которого в действительности торчал маленький конверт, текст которого повествовал о приглашении на празднество, как одного из храбрых воинов.

Иллюзия процветающего города рассыпалась на мелкие осколки, медленно тающие в воздухе. Вокруг вновь повисла гнетущая атмосфера уныния и скорби. Исчез и туман, осев на руины подобно первому снегу. Повисшую тишину нарушало лишь эхо, разносившее по округе рев тигра.
Девушка впала в оцепенение от такого неожиданного поворота событий. За секунды с её разумом произошло слишком многое, чтобы суметь воспринять реальность. По щекам потекли слезы, от медленного осознания разрушившегося обмана. Обмана, в который так хотелось верить.
- Одни… - мысли путались, а к горлу подкатывал комок, - Совсем одни…
Медленно подойдя к зверолюду, Литамия уткнулась головой ему в грудь. Сначала слышались тихие вхлипы, а потом девушку накрыло. Она рыдала, цепляясь за жилетку наемника.
- Я опять одна… они бросили меня снова… одну… все всегда повторяется! Они уходят и бросают меня здесь одну! – остановить поток слез и эмоций было не возможно, - Почему все всегда так?! Почему я? За что? Они все уходят, и я остаюсь одна! Господин тоже уйдет…. Хозяин бросит меня тут одну… я не нужна хозяину… хозяин меня не любит…
Самец почувствовал слабость в лапах и сел на пол башни. Силы покидали бойца, словно с неимоверной скоростью на него накатывала старость. Зрение начало подводить – силуэт девушки стал расплываться. А слух… он все еще слышал её, но слишком тихо. Будто она находилась неимоверно далеко.
- Я не хочу больше быть одна и не буду. Господин. У меня есть господин, а у него есть я. – продолжала рассуждать Литамия, крепко сжимая кожу жилета, - Я заслуживаю счастья. Так почему я должна отпускать господина? Он останется со мной. Будет дарить свою заботу и тепло только мне одной. Я это заслужила. Я ведь была верной. Следовала за господином всюду. Он не должен меня бросать. Не должен повышать голос. Хозяин должен быть заботливым и нежным.
Шмыгнув носом, девушка смогла-таки поднять голову и с улыбкой посмотрела на тигра. Такая добрая и счастливая, казалось, будто Литамия сияет от счастья.
- Все будет хорошо. Я позабочусь о вас, добрый господин. Вам больше ни о чем не придется волноваться.
С этими словами она стала медленно наползать на тигра. Ловкие пальцы умело избавляли мохнатого от одежды. Прильнув к наемнику всем телом, девушка едва заметно задрожала от возбуждения.
- Мой. Мой господин… - голос завораживал, - Мой. Только мой. Господин…
Сев поудобнее, Литамия стала покрывать тело наемника поцелуями.

«Отвратительно, - раздался неизвестный голос, насмехавшийся над происходящим, - Так низко пасть…»
- Проваливай! – прокричала Литамия, поднимая голову к потолку, - Он мой! Он сам так решил!
Потеряв контроль, рассеялось и наваждение. Теперь вместо милой девушки, Хуг видел обезображенную полуразвалившуюся старуху с пустыми глазницами и разинутым ртом, полным острых, как бритва игл-зубов. Башня тоже исчезла, уступив место подземелью, открытому зверолюдом. Правда, зала отличалась от тех, в которых успели побывать участники экспедиции. Место больше походило на пещеру. Стены были затянуты паутиной. В некоторых местах были подвешены коконы, из которых взглядами полных наслаждения и блаженства, смотрели бывшие товарищи.
- Прошу, спрячь свою мерзкую рожу. – отмахнулся некто, - Меня от неё тошнит.
Голос монстра Литамии звучал теперь иначе. Хриплый и булькающий. Со множеством свистящих и шипящих звуков.
Говорившего же видно не было. Как ни крути головой, уловить облик или местонахождение создания не удавалось.